Притворись нашей мамой. Дочери [Вторая жена Амира. Удальцовы] - Регина Янтарная

Прячу гнев под фальшивой улыбкой.

– Конечно, Ясина, – беру ухоженную руку, целую под завистливые взгляды присутствующих женщин.

Удаляюсь из пентхауса быстрым шагом, сажусь в лифт, двери закрываются.

Ору про себя, бью кулаком по стене лифта.

– Как я мог так долго терпеть выходки дяди?!

Злой на себя, на бурлящие во мне эмоции, приезжаю домой.

Принимаю душ и иду прямиком к кровати.

Знаю, что она уже спит, но как всегда у стеночки, оставляя мне место. Вдруг я передумаю и вернусь к ней.

На этот раз я знаю, чего хочу. Забираюсь под одеяло к Наташе, прижимаю девушку к себе крепко – крепко.

– Ами? – пытается повернуться ко мне. Не даю. Жадно целую ее шею.

Глава 35

Лейла

– Ами, пусти, – вырываюсь, поворачиваюсь к любимому лицом.

Из окна падает тонкий луч света на мужественное лицо моего мужчины. Или уже не моего? У меня нет ответа на этот вопрос, только он может ответить, если захочет. Но я не спрошу. Включаю гордячку.

Тонкая полоска света играет с лицом Амира злую шутку, окрашивая одну половину лица ангельскими тонами, а вторую дьявольскими. Гляжу на темную сторону лица. Мужчина передо мной будто падший ангел, поднявшийся из Ада…

Становится немного не по себе, но быстро беру себя в руки.

– Как погулял? – ехидно интересуюсь я.

– Серьезно интересуешься или ищешь повод поругаться?

– Так-то я тебе не жена, не имею право на предъявление претензий, – с обидой выговариваю я.

– Так выходи… – цедит едва слышно.

– Куда «выходить»? – недоуменно шепчу, оглаживая подушечками пальцев мощную грудную клетку с мягкими податливыми волосками. Сама не заметила, как прикоснулась к мужской груди, и даже не почувствовала укола стеснительности.

– Замуж за меня! – мужчина обнимает руками мои худые плечи.

– Замуж?

– Наташа, а ты чего хотела? Временами я перестаю тебя понимать. Если хочешь быть со мной, то только через ЗАГС. Для постели ты мне не нужна!

Его слова бьют под дых. Другая бы на моем месте была счастлива, что ее приглашают замуж, а не к сожительству и сексу. А я вдруг обиделась.

Может, эта Ясина ему приглянулась как женщина?

Хочу обидеться, отвернуться, но не хватает силы воли. К тому же мое тело в плену у мужчины.

– Лейла – моя первая жена просила меня жениться, как только я встречу достойную женщину.

– Ты встретил? – чуть не плача спрашиваю любимого. Уверена, что он сейчас скажет: – да, Ясина – настоящая женщина, моя, созданная для меня небесами.

– Встретил, – шепчем Амир горячо. – Есть только одна проблема, не женщина она, а девчонка! Ревнивая, ничего неумеха… но такая любимая, – теплые пальцы опускаются на лямку сорочки.

Замираю. В мозгу разом вспыхивают миллионы фейерверков. Я в ожидании.

Боже! Он говорит обо мне! Значит, выбрал меня!

Ласковые пальцы касаются кожи моего декольте. Жаркие губы ложатся на ключицы.

– Зато я умею заплетать косички твоим дочкам, – шепчу немного обижено.

– Что? Ах да, умеешь. Близняшки тебя за это боготворят. А Лилька тем более, ты с нее такой груз сняла, – смеется Амир.

Его смех такой приятный и нежный, готова слушать вечность.

– Дай мне свою шейку, – Ами склоняется надо мной, ведет губами по шее, ласково обводит языком родинку.

Дергаюсь как на электрическом стуле. Он только что задел какие-то точки Джи, о которых я и не знала.

– Ах! – ахаю, оцарапывая мужскую спину.

– Тебе хорошо?

– Мне всегда с тобой хорошо!

– Я решил бежать! – неожиданно выдает мужчина. Его голос хриплый, но решительный.

– Что?.. – резко прихожу в себя.

– Мы сбежим всей семьей через пару дней. Надо только деньги найти.

– Можем снять все с моей карты, – тут же предлагаю я. – Там двести тысяч рублей, нам хватит на переезд. Куда ты хочешь поехать?

– На родину в Казань! Я очень соскучился по родным местам. Хочу, чтобы дочки жили в Татарии. Родная земля она кормит человека до конца дней.

– Где родился, там и сгодился. А я-то думаю, почему меня всё время в Сочи заносит.

– Ты здесь родилась?

– Да, именно здесь. Бабушка и дедушка – папины родители до сих пор живут в городе. А я хожу с ними по одной земле и даже не навестила. Обидно.

– Ничего, когда-нибудь мы всё наверстаем.

– Когда-нибудь…

– Кем была та девушка в дельфинарии? – неожиданно интересуется Ами, заглядывая мне в душу темным взглядом.

– Не знаю… – вру. Ругаю себя, но не могу признаться любимому в том, что хочу разыграть свою карту. Когда всё получится, он обязательно оценит. А сейчас лучше промолчать, иначе он будет переживать за семью.

За окном слышится шум. Будто кто-то споткнулся и опрокинул на землю скамейку.

– Слышал? – встрепенулась я.

Амир стремительно поднимается, одевает футболку и трико, выглядывает в окно.

– Ничего не видно! Но там какие-то люди! – мужчина устремляется в ванную. Через десять секунд выходит оттуда с пистолетом в руке.

– Аким?! – вся трясусь от ужаса.

– Не знаю, но точно не друзья.

Дверь ломают. В ужасе глядим друг на друга. Глаз не видно, но мы и так знаем, что испытывает каждый из нас в этот жуткий момент.

– Полиция! – оглушающий звук исходит из холла. – Чанышев Амир, вы арестованы. Выходите! При любом сопротивлении будет открыт огонь!

Включаю ночник, в ужасе гляжу на мужчину.

– Ты соврала! Та девушка в дельфинарии! Ты ведь ее узнала, да? Предательница, как ты посмела! – мужчина, который еще пять минут назад принадлежал мне душой, полоснул меня темным взглядом и отвернулся к дверям, ожидая вторжения полицейских.

От нереальности происходящего, мой язык как связан, не могу ни оправдаться, ни признаться, ни объясниться, что всё происходящее – недоразумение. Я думала, что всё будет по-другому. Я планировала, что отец найдет меня, спасет моего любимого мужчину от злодея Акима. И мы заживем вместе счастливо.

Но на деле всё оказалось по-другому.

Наш мир сейчас рушится на мелкие острые осколки, беспощадно ранящие наши жизни.

Полицейские в касках и масках, с оружием в руках вламываются в комнату. Громко орут, оглушая:

– На пол. Лежать. Оружие в сторону. Будем стрелять на поражение.

Амир бросает пистолет на пол, недоуменно поворачивает перекошенное лицо ко мне.

За лицами полицейских мелькают перепуганные лица родителей.

Мать залетает как фурия, бросается ко мне на кровать. Рыдает, что-то говорит, спрашивает, что со мной сделали.

Ничего не слышу.

Ужас происходящего разрушил мой слух, отнял голос. Превратил в глупого перепуганного ребенка, попавшего в постель к чужому мужику.

Всё что могу, только молча плакать и взирать на происходящий кошмар.

– Ты хороводил с моей